Во времена Райзе Рихарда спросили о песне Amour, почему именно это слово, на что Рихард сказал: «Simply because it's a song about love. 'Amour' is a much nicer word than 'love' or 'liebe'. When you use 'amour' it's more romantic. Americans use the word 'love' in every sentence, whereas in Germany, when you use the word 'liebe', it's really something real, really sincere and deep. But by using the word for anything and everything, it becomes superficial. So the word 'amour' is really perfect because it is both romantic and sincere!»
Рассуждения Рихарда о разнице между love и liebe понятны. Liebe для него – это глубокое и личное. Не для использования всуе, а для выражения истинного чувства.
И это слово они поставили на поцелуйную футболку. Из всех подходящих строчек была выбрана именно эта – со словом, которое обозначает something real, sincere and deep.
__________
Немного порассуждаю. Настроение такое.
Одна из причин, почему мне удается достоверно читать характеры – я не позиционирую свое "Я" на личность изучаемого человека. Естественно, все равно видишь объект изучения через призму своей личности и опыта, но в моем случае это минимализировано. Однако сейчас я проведу некоторые параллели.
Я – человек цельный, находящийся в гармонии с собой. И такие же цельность и гармонию я чувствую в нынешнем Рихарде. Еще в начале 2019 года этого у него не было. Датская фотосессия при всей ее похабности демонстрирует незажившие раны Рихарда. Слишком хрупким он был тогда, слишком пугливым. Летом 2019 Рихард был вырван из зоны комфорта на своей крыше, потому эмоциональное состояние было под воздействием внешних элементов, осенью 2019 был тяжелый период, который к психологии никакого отношения не имеет, а вот с начала 2020 года Рихард стал таким, как мы его видим сейчас. Когда весь мир готовился помереть от новой чумы, Рихард хохотал на крыше. И чем дальше – тем сильнее от Рихарда исходит аура уверенности. Это истинное чудо, если вспомнить, каким Рихард был.
Рихард сам признавал, что страдает обсессивно-компульсивным расстройством и непреодолимой потребностью доводить все до совершенства. Опять проведу параллель – увы, у меня такие же проблемы с психикой. Если что-то поломалось – оно будет мулять, пока я его не починю, даже если эта поломка никому и ничему не мешает, просто сам факт, что что-то не так, не дает жить. Но в моем случае это касается внешних вещей, как я сказала ранее, внутри меня все цело. А как быть, если ты сломан внутри? Если Рихард не мог ехать в машине, чтоб не исправить что-то стучащее в ней, то как он мог каждое утро просыпаться и двигаться дальше, когда внутри него все было разбито? Он пытался починить себя. Он не сдавался, не опускал руки, искал новые пути и разные способы. Но это ощущение ущербности было постоянно с ним, каждую минуту. Все 2000-е годы он так жил. Неудивительно, что в 40 лет он почти сдался – как вообще можно жить с таким, когда внутри тебя… да, пятно, как он и писал потом в забракованном тексте о невозможности wash away the stain.
А потом пятно смылось, рассеченные ножом кости срослись, боль исчезла, и Рихард хохочет, кокетливо поправляет шапочку и не выпускает Раммштайн из студии.
